Андовер основан на концепции преднамеренного многообразия. Наша конституция гласит, что мы несем ответственность за сближение самой одарённой молодёжи «из всех уголков». Это обязательство четко видно в студенческом составе. Приблизительно 50 процентов студентов – студенты из этнических меньшинств, и приблизительно 50 процентов студенческого сообщества получают некоторую форму финансовой помощи. Значение, которое Андовер придает образованию этническго многообразия, распространяется за пределы приёмной комиссии – усилия по достижению справедливости и интеграции являются повсеместными и щедро поддерживаются. Мы знаем, что слушая жизненный опыт друг друга – это способ приобрести сочувствие и понять переживания вне пределах нашего собственного. Тем не менее, проблема классового неравенства в кампусе по-прежнему сводится к минимуму. Ограниченные возможности, которые учащиеся, получающие финансовую помощь, могут использовать в своих целях, редко посещаются и отделены от более широкого круга учащихся. Благодаря как институциональному, так и культурному выбору классовое различие постоянно делается невидимым в Андовере.
Наиболее очевидный способ сохранения классового неравенства в кампусе – физическая минимизация проблемы. В кампусе нет места специально предназначенного для дискуссий о классовом неравенстве. Вопросам расы и сексуальности выделено место на форуме в CAMD: домашнее пространство в центре кампуса, которое кажется нам ближе всего к студенческому центру. У гендерных проблем есть дом в Брайс центре (Brace Center). Вопросы, касающиеся физических и умственных способностей, можно обсудить в центре академической поддержки. Но нет места, выделенного для вопросов связанных с классовым различием. Без физического пространства социально-экономический статус растворяется в других идентичностях, становясь второстепенной характерной чертой. Место в кампусе для обсуждения классовых различий поможет выдвинуть проблему на передний план нашей жизни. Вы не можете избежать проблемы, если каждый день проходите мимо ее физического проявления.
Класс, как тема, в основном исключается из институционального повествования на таких форумах, как беседы в школе и общежитии, общешкольные встречи, и ориентация новых учеников. Структура этих разговоров делает классовые различия второстепенными по отношению к расовым, половымразличиям и различиям в способностях. Из всех общешкольных встреч, охваченных Phillipian в 2018-19 учебном году, почти половина сосредоточилась на расовых и половых различиях как центральном предмете. Ни один из них не рассматривал важность классовых различий. Каждый студент из Андовера проводил часы с подготовленными и вдумчивыми преподавателями, обсуждая нюансы расы и пола в Андовере и в мире. Тем не менее, во всех этих программах класс не рассматривался как центральная тема.
Недостаток подобного разговора заставляет людей понимать класс через узкие рамки их воспитания и непосредственного общества. В опросе Академии в 2019 году более четверти студентов, чей семейный доход превышал 500 000 долларов в год, классифицировали себя где-то ниже уровня высших классов. Еще более шокирующим является тот же процент студентов с семейным доходом от 35 000 до 60 000 долларов, которые классифицируют себя как средний класс или выше. Эти классификации явно искажены. Тем не менее, было бы несправедливо утверждать, что они полностью ложны – в некоторых общинах, где различие в богатстве является особенно вопиющим, 500 000 долларов в год могут восприниматься как доход среднего класса. В других, 40 000 долларов в год ставят вас в верхний процент. То, как студенты классифицируют себя в опросе Академии, не является неправильным, а просто слишком узким.
Несмотря на наше отсутствие глобального понимания класса, у нас есть естественный инстинкт, чтобы классифицировать себя по нашему социально-экономическому статусу. Однако, вместо того, чтобы объективно понимать эту категоризацию, мы делаем оценочные суждения друг о друге на основе класса. Отсутствие четких разговоров о классе в кампусе создало культуру, где социальный статус частично определяется материализмом. То, как студенты взаимодействуют друг с другом, как в реальной жизни, так и в социальных сетях, поощряет понимание богатства. Мы подразделяемся на категории по нашему потребительскому выбору: по дизайнерскому бренду пальто, которое мы носим, куда мы идем на весенние каникулы, обувь, которую мы носим, и технические устройства, которые мы используем.
И все же на восприятие друг друга также, несомненно, влияют внутренние предубеждения: по моему опыту, белые студенты часто воспринимаются как богатые. Молчание, окружающее класссовые различая, делает такие предвзятые факторы, как раса и материальные вещи, общепринятыми знаками богатства в Андовере, принося вред каждому студенту в кампусе.
Ясно, что в кампусе царит тишина о класссовых различаях, и это молчание – проблема. Теперь мы должны спросить себя: почему мы так боимся быть честными в отношении классов? Возможно ли, что замалчивание классовых вопросов является особенностью культуры в Андовере, а не ошибкой?
Традиционно «успешные» андоверские выпускники сильны, с прекрасмыми связями, и богаты. Образование в Андовере предназначено для подготовки студентов, которые стремятся подняться до высших званий нашего общества. Оно призвано заставить нас стремиться к богатству. И культура, которая поощряет это стремление, напрямую расходится с культурой, которая позволяет студентам, оказываемым финансовую помощь, обрести свою идентичность. Трудно одновременно принять, кто вы есть, и изо всех сил пытаться избавиться от этого. Сознательная неразличимость классов не является нежелательным побочным эффектом культуры – это преднамеренный способ, которым Андовер выпускает лидеров общества.
Одним из величайших препятствий, мешающих классовой подвижности, является понятие стыда, наложенное на людей, живущих в нищете. Выпускники, выполняя роль лидеров общества, принимают на себя часть ответственности за построение и продолжение общности. Вот почему институционально мы так заботимся о разговорах, касающихся расы, пола и сексуальности. Образование в Андовер учит нас быть чутким. Отчасти, это понимание роли власти и неравенства в формировании нарративов культуры. Но необходимо расширить это понимание, чтобы включить разговор о бедности. Это должно начаться на уровне культуры нашего кампуса. Мы должны создать пространство исключительно для обсуждения вопросов социально-экономического положения. Мы должны требовать разговоров с институциональной поддержкой, которые рассматривают класс как самостоятельный вопрос. Невероятное социально-экономическое многообразие в кампусе может быть отправной точкой для этого разговора. Как частное учреждение с публичной миссией, мы обязаны использовать дар нашего многообразия, чтобы изменить разговор о бедности.
